«Хоть сегодня бы собралась и убежала из Саратова»

Как жить, когда жизни нет

«Ну, что, как там в Саратове?» — спрашивают меня друзья после того, как я завис в родном городе на время коронавирусной самоизоляции. Мне не всегда легко придумать ответ и обычно я рассказываю что-то из последних новостей. Обычно это новости про «очередное дно». Но сегодня во время пробежки я оказался километрах в десяти от города и встретил женщину, которая пасла небольшое стадо овец… Да, это не лучшая моя вводка к тексту, но я записал монолог этой женщины, которая лучше меня может рассказать о том, «как тут в Саратове».

ХХХ

Вы хотите написать? Тут есть о чем написать. Тут клондайк этих всех проблем. Напишите про то, как мы хуй с хреном доедаем последний. И вырваться отсюда не можем. Знаете, вот до слез… Я хоть сегодня бы собралась и убежала из Саратова. Отсюда бы подальше… Господи… Если бы я знала раньше…

Мы с бывшим мужем разъезжались, и по деньгам у нас не получалось ни комнату купить, ни дом. Поэтому… Я тогда еще думала, может, я ошибку совершаю… Может, лучше было положить деньги под проценты в банк. Было бы хотя бы на первый взнос на ипотеку. Но чего-то туда-сюда, скандалы какие-то, дрязги, вот это все… Ребенок еще маленький… Поэтому и поехали сюда с новым мужем.

Посмотрели, что тут в Саратовской области жилье дешевое, и решились. А то, что работы нет никакой — не знали. Мы пять лет назад переехали со всеми вещами в поселок Основной. Это у границы с Казахстаном. Там все говорят: «Ой, какой мы расцветающий совхоз были». А у каждого во дворе что-то, да, есть совхозное. «Так вы сами все растащили. Вы свой же совхоз разворовали. Нет бы, сплотились, выкупили, блин, все эти бани, пекарни и восстановили… А они все взяли, да растащили. Вот и все ваше хозяйство. А потом ойкают и айкают. Не понимаю я этого», — говорю им.

Там, знаете, все живут на детские пособия. В семьях много детей. У кого по пять, у одних вообще двенадцать ребятишек. Они получают на них деньги и пьют. Потому что работы нет никакой. Я не знаю, куда там вообще смотрит опека, но там все так устроено. Я раньше в Перми была опекуном у сестры, потому что родители рано умерли. Так там за мной так следили строго из опеки, а тут я не понимаю, как эта опека вообще работает.

У меня они чуть не отобрали ребенка. Я тогда из этого поселка Основной ездила вахтой в Москву, потому что в поселке из работы — шабашки на 500 рублей только. А в Москве работала курьером и имела тысяч 25 рублей. Очередной раз возвращаюсь, а у меня уже дома органы опеки. Пришли ребенка забирать. Я в ужасе была. Оказывается, это соседи наши по поселку наслали, сказали, что я ребенком не занимаюсь, что мы алкаши… Это потом я только поняла — они завидовали тому, что я в Москву на заработки езжу и какие-то деньги имею.

Мы не могли там содержать большой дом. Платить за газ, за свет, за все… Дом мы там просто оставили стоять. Если его чисто на разборку продать по бревнам, то это 30 тысяч. Если купить целиком, то это — 70 тысяч. Но это еще найти надо там покупателя на 70 тысяч.

Мы в августе переехали сюда, к фермеру, поближе к Саратову. Он пообещал нас перевезти, нанять машину. Там же у нас остались и мебель, и техника, и все вещи, кроме трех чемоданов, которые мы с собой взяли. Он тянул до декабря месяца. А когда мы в Основной приехали вещи забирать, то там уже ничего не осталось. Все растащили. Ни пылесоса, ни машинки стиральной, вообще ничего. Утащили даже книги. Уж чего-чего, а я зачем-то тащила с собой из Перми книги. Любовалась на них, пылюку сдувала. И то сперли, Господи… Я говорю дочке: «Ну, Лиза, запишешься у меня тогда в библиотеку». Так что вот так вот. Добрые и хорошие люди… Ооооох…. Да, ничего страшного, переживем.

Нас тут по весне фермер решил проучить, видимо, и выгнал из его дома, в котором мы живем. Мы сели на эти чемоданы во дворе, когда нас он выгнал. Холодно. Я мужу говорю, что надо что-то делать, идти искать новое жилье, просила его пойти с ним поговорить. Я бы, знаете, я бы на коленях готова была идти…

Но он выгнал, мы посидели, а потом обратно впустил. Он все проговорил, что я вот гребла эти сараи его «за спасибо». Условия озвучил, что за дом, то что мы живем, мы должны квартплату. Плюс мы платим за газ и за свет. Из тех денег, что он платит нам. Это сейчас он только 12 тысяч начал платить, а раньше нам с мужем на двоих он платил 10. Так вот из этих 10 тысяч мы платили еще за свет, за газ, плюс питание.

С работой в Саратове тяжело, конечно, но я хоть полы мыть пойду. Я сама по профессии художник-оформитель, реставратор и дизайнер. Ну, работы, конечно, я тут не найду такой, как в Перми. Там я заказы брала. Но я и полы помою, если нужно, и говно поубираю, извините меня. Если мне надо денежку заработать, я не боюсь ничего. А там уже приеду домой, связи остались какие-то, восстановлюсь и все сделаю.

Сейчас говорю мужу, что давай как-то до августа хотя бы подкопим немного. Я уже и с тетей связалась со своей, спросила, как проще отсюда уехать. Она говорит, что на самолете. Есть такая компания, кажется, «Правда» называется. Она говорит, что дешево и нормально долетим. Тетка сама в Москве, а в Перми у нее квартира закрытая. Она сначала сдавала ее, а потом не стали платить квартиранты. Пока у нее поживем, а потом уж снимать. Сестра у меня там еще родная, так что одни не останемся. Это вот здесь мы одни совершенно. То есть никому не нужны…

Раньше я детские получала, но теперь надо все переоформлять заново. У меня ребенок один. Я поздно ее родила. Так что она у меня единственная и неповторимая. Поэтому хочется еще хотя бы что-то создать, пока я еще жива и здорова… И погода такая противная здесь. Зима какая противная была. У меня ребенок спрашивала, когда я ей горку построю. А я же еще из снега леплю всякие фигурки, всякую фигню. Мы с папой весь вечер эту горку строили… Утром встали, а эта тварь растаяла. Лиза говорит: «Как я кататься-то буду?» Я говорю: «Не знаю, Лиза».

Я говорю мужу, что приедем домой, пойдем в лес по грибы. Я Лизе ягодки тут купила стаканчик, она ест прямо, слюни текут. Я говорю: «Ничего, Лизочка, приедем домой там все будет». Мне тут говорят, что в Саратове «вон какое разнотравье». А меня смех разбирает. Разве это вот разнотравье? У меня муж вообще ржет. Мы сами походники, любим в походы ходить. Я на катамаране сплавлялась, видела высшую точку Урала. Вот Лиза подрастет, и мы пойдем и с палаткой, и грибы пособираем. Ой, домой надо. Домой, домой, домой. Зайду в лес, пускай меня лучше комары съедят, но наши, пермские.

За корректуру спасибо Евгению Момзину

Чтобы чаще публиковать материалы нам нужны ваши пожертвования. Их мы потратим на гонорары авторам, фотографам и иллюстраторам. Ниже есть форма для пожертвования любой суммы на будущее No future.