Как легко и просто навешивать на людей ярлыки
«Я вполне могу этого мужика с соседом алкашом спутать», — написала мне подруга, когда я скинул ей совместное селфи с Гошей Бергалом и Наташей Рубиной. Подобная реакция оказалась типичной для большинства моих знакомых. Поверхностной оценки внешности им достаточно, чтобы в лучшем случае испытать равнодушие к интервью, которое я им хотел показать. Я сейчас бешусь и упрекаю их за то, что судят по обложке. Интерес появляется только когда озвучиваешь какой-то статус и говоришь, что «эта хипстерша» Наташа продвигает ARTPLAY, а «этот гопник» Гоша — тот самый чувак из клипа АИГЕЛ «Татарин». Эти ребята делают локальный проект о жителях «Курка» — пространства около Курского вокзала. По духу тема схожая с «Ио Future», поэтому я уговорил медийных ребят на банальный взаимопиар. Но с самого начала все пошло не по плану. Короткие монологи трансформировались в историю на десять тысяч букв в которой я почувствовал себя мудаком.
Гоша и Наташа — такая контрастная парочка. У него острые черты лица, короткая стрижка, сутулость и худоба, внешность гопника с окраины, у нее — загар, модные кроссовки, образ современной жительницы мегаполиса. В арт-тусовке Наташа известна, как организатор выставок, а Гоша, как талантливый фотограф и модель. Сейчас они ждут меня во дворе «Винзавода», а я слышу их смех даже в туалете, куда зашел «припудрить носик» перед интервью.
Идея телеграм канала «Курок», в котором появляются короткие монологи разных людей с улицы, пришла в голову Наташе после знакомства с американским проектом «Story Corps». Суть его в том, чтобы дать возможность любому рассказать свою историю и опубликовать на сайте с огромной аудиторией. Для пиара арт-пространства — это прекрасная тема, которую легко копировать, поэтому с самого начала я готов прослушать околорекламный спич.
Пока я пытаюсь открыть пиво, Гоша рассказывает примерно то же самое, что и в куче предыдущих интервью, которые я уже читал. Практически каждый день они с Наташей записывают короткие разговоры с разными людьми и постят их в свой телеграм. По их внутреннему регламенту, разговор не может быть больше 10-15 минут. «Большой текст люди не будут читать. Информативно должно быть и содержательно», — объясняет Бергал, а я внутренне протестую, вспоминая своих героев, на которых тратил иногда месяцы, чтобы их понять и раскрыть. Почти сразу для себя делаю вывод, что все это такая поверхностная история, а не что-то стоящее. Похоже, что героев интервью просто используют ради увеличения просмотров. Используют музыкантов, художников, маникюрщиц, режиссеров, бомжей… Теперь вот меня.
Я разглядываю нарочито небрежные серые татуировки у Гоши, оцениваю манеру говорить. Если бы не профессиональная камера у него в руках, то его действительно можно принять за гопника или алкаша из подъезда. Подсознательно такая внешность его не располагает к доверительному общению. Люди, которым я показывал Гошу-модель-фотографа-актера, не видели ничего эстетичного в его деятельности. Мне говорили, что это «какое-то быдло», а я просил не судить по обложке. Но теперь я начинаю их понимать. Глядя на Бергала, невольно ждешь типичной разводки, которые случаются по вечерам на окраинах города, граничащих с промзонами. В голове вертится, что на них тоже достаточно 10-15 минут.
Гоша Бергал и Наташа Рубина // Фото: @kurok_moscow
— Что ты вообще самого важного почерпнул из общения с этими людьми. Ну лично для себя что-то открыл? — беспардонно перебиваю я Гошу и, кажется, плохо скрываю свой сарказм. Пока он на мгновенье задумывается, я ловлю себя на мысли, что уже сделал свои выводы. Наверное, они не самые приятные, но «обложка», по которой я сужу им не противоречит.
— Не все люди козлы. Не все закрытые, — выдергивает меня из размышлений Бергал. — Наоборот люди хотят, чтобы их увидели и услышали. Из ста респондентов как-то негативно диалог складывался только с двумя. Из-за их вот такого вот гнильца. Надменности какой-то.
— Все хотят слушать, что там говорят «селебы», но про обычных людей никто ничего не спрашивает и не знает, — вступает в разговор Наташа, но ее сразу прерывает ливень, который начинается неожиданно и за несколько секунд. Мы втроем громко материмся и бежим под ближайший козырек. Шум воды заглушает слова, поэтому нам приходится орать друг другу в ухо. Разговор трех мокрых и мерзнущих людей уже не похож на перекрестное интервью, в котором мы презентуем свои проекты. На узком крыльце кажется, что формат общения «вопрос-ответ», как и границы, которые были вначале, размываются.
Мы ждем пока стихнет дождь на маленьком пятачке люди вынуждены прижиматься друг к другу, чтобы их не залило водой. Гоша продолжает делиться своими наблюдениями и говорит, что в современном искусстве нет четких границ.
— Раньше искусство обращалось к массам, слоям определенным, русским, или нерусским… а сейчас как-то с появлением информационных технологий мода не может диктовать какие-то правила. В интернете тренды могут в момент кануть в лету, — объясняет он очевидные вещи. Я молча с ним соглашаюсь, и вспоминаю, что недавно размышлял, как «выстреливают» локальные или маргинальные проекты, вытесняя «лидеров мнений» и героев сцены на задворки.
— В 21 веке искусство обращено больше к индивиду, нежели к социуму в целом. Вне зависимости от того где ты проживаешь или твоего вероисповедания, семья, смерть, тело, дети… что еще? Это такие вечные и резонансные темы, которые касаются каждого, — последнюю фразу Бергал, кажется, говорит куда-то в пространство и сразу всем, а не конкретно для интервью. Его слова я не улавливаю, и переслушиваю уже потом на диктофонной записи. Бутылка пива, после длительного периода трезвости, резко снижает внимательность. Но смысл фразы понятен и близок, потому что я сотни раз прокручивал все это в голове, когда придумывал описание проекта «Ио Future». Тогда надо было как-то внятно объяснить, что важнее фокусироваться на обычных людях с улицы и рассказывать им друг о друге. Это для меня интереснее, чем темы или герои, которые гарантированно принесут хайп и просмотры.
Наташа Рубина // Фото: @kurok_moscow
— Гоша меня все обвиняет, что я какой-то треш нагоняю… то я каких-то карликов нахожу, то трансгендеров… Но на самом деле они меня сами нашли, потому что им нужно было высказаться, — говорит Наташа, когда ливень на секунду затихает. Пока мы, перепрыгивая лужи, бежим на крытую парковку, она делится, что трешовые герои не гарантируют массу просмотров. — У нас самый «лайкабельный» пост про обычного мальчика Тёму, который хотел служить и пошел на флот.
Истории про самых обычных людей, а не каких-то фриков и творческих личностей, смотрят лучше не только в телеграм-канале «Курок». Монологи двух старушек из двора на районе, которые вспоминают молодость, популярнее рассказов многих режиссеров и фотографов. Людям интересно читать о таких же людях. Мои тексты, где были простые герои с улицы или из соседнего подъезда, популярнее интервью с президентами, губернаторами и разными знаменитостями. С Гошей и Наташей мы сходимся во мнении, что это сложно объяснить, но интересно исследовать. Для меня удивительно, что «гопник и хипстерша» думают о том же.
— Вообще типа это срез современников. Мы скорее это позиционируем, как какое-то исследование — объясняет Бергал, параллельно готовясь сфотографировать меня для своего проекта. Я вспоминаю про оговоренные 10-15 минут, но таймкод диктофона утверждает, что мы незаметно превысили лимит в несколько раз. Время снова начинает напрягать, но уже не потому, что мне его «мало уделили», «поверхностный подход» и что я там еще думал в самом начале встречи… Просто для того, чтобы опросить кучу людей, расшифровать записи, сделать тексты и выкладывать их каждый день, на интервью реально можно тратить не больше 20 минут.
Снимая ботинки и носки, чтобы они не промокли во время фотосессии под ливнем, я спрашиваю у Гоши и Наташи, что им дает такое исследование, кроме пресловутого среза общества и пиара. Наташа начинает издалека и вспоминает одного из любимых героев — Данилу. Обычного длинноволосого парня в камуфляжной спецовке, которого она позвала потому что у него «красивое лицо».
— Он такой: «я обычный простой человек. Никем не хотел стать». Просто у него история типичная, поколенческий срез миллениалов, которые не особо стремятся к чему-то… Люди в итоге узнают себя. У него такие же загоны, — Наташа говорит это сбивчиво и эмоционально. Заметно, что в ее рассказ рвутся и другие герои, которых ей хочется упомянуть. История с Данилой заканчивается тем, как он познакомился с фэшн-дизайнером, засветившейся в «Курке». Она предложила «парню с красивым лицом» побыть моделью и сфотографироваться в одежде, которую делает.
— Он говорил, что хотел бы поработать моделью, но не прикладывал к этому никаких усилий… Очень меня сильно штырит, что мы даем людям возможность… Когда у героев, которые появились в проекте, продолжаются истории… Когда они между собой коллаборируются, и у них что-то получается, как получилось у нас.
Гоша Бергал // Фото: @kurok_moscow
Ливень заканчивается примерно тогда же, когда я выключаю диктофон. Мы втроем идем в сторону метро и продолжаем болтать на разные темы. Гоша рассказывает, как был недавно на неделе моды в Париже. Вечером он забрел в пригород и наткнулся в транспорте на двух чернокожих гопников.
— Такие здоровые ребята, как эта остановка размером… Один вошел в вагон прямо с сигаретой… А ты понимаешь — это район, куда лучше не соваться, тем более если у тебя кожа белого цвета… Они так посмотрели на меня и мне стало очень стрёмно, представляешь? — не прекращая улыбаться говорит Бергал. Я сконфузился и вспомнил, что меньше часа назад легко навесил на Гошу и Наташу ярлыки поверхностных гопника и хипстерши, которые просто пиарятся.
— Да, Гоша, представляю, как стрёмно, когда о человеке судят тупо по внешнему виду, — отвечаю я и скомкано прощаюсь. На остановке хвалюсь друзьям селфи с Гошей и Наташей. «Какой-то гопник и хипстерша», — приходит в ответ. Я дико злюсь.
Фото для No future пожертвовали из @kurok_moscow
Чтобы чаще публиковать материалы нам нужны ваши пожертвования. Их мы потратим на гонорары авторам, фотографам и иллюстраторам. Ниже есть форма для пожертвования любой суммы на будущее No future.